Дети играют. Они строят воображаемые миры, разговаривают с невидимыми друзьями, превращают палки в мечи, а кукол в персонажей из жизни.
Дональд Винникотт делал особый акцент на том, что ребенок может по-настоящему играть, если он чувствует себя в безопасности.
Он ввел понятие "потенциального пространства". Это особая зона между внутренним миром ребенка и внешней реальностью, где он может фантазировать, пробовать новое, осмыслять свой опыт. Игра происходит именно здесь.
Это пространство формируется только тогда, когда рядом есть взрослый, который не разрушает игру. Ребенку нужно чувствовать, что его выдуманный мир важен, что он имеет право быть.
Представьте себе, как малыш играет в "магазин", а взрослый с готовностью становится его покупателем, поддерживая игру, ребенок чувствует, что воображаемый магазин "настоящий", его фантазии имеют место быть. Если взрослый раздражен игрой, то пространство сжимается, игра обрывается.
Игровое пространство дает ребенку почву для роста с ощущением, что мир гибок, что в нем можно пробовать новое, исследовать, творить. Если же пространство было не безопасным, то можно представить последствия, ребенку может быть сложно выйти за границы буквального, искать собственные смыслы, быть в контакте со своими переживаниями.
Интересно, что терапия тоже создает такое пространство. На сессии человек может говорить без страха осуждения, пробовать новые слова, новые смыслы, свободно исследовать себя. В каком-то смысле это тоже игра, но не в смысле "несерьезности", а в смысле поиска, свободы и возможностей.
Поэтому, если человек чувствует, что его жизнь зажата жесткими рамками, что в ней мало спонтанности и гибкости, возможно, дело в том, что когда-то для его игрового пространства не было места. Но хорошая новость в том, что оно не исчезает навсегда. Его можно вернуть. Нужно только снова позволить себе "играть".
Дональд Винникотт делал особый акцент на том, что ребенок может по-настоящему играть, если он чувствует себя в безопасности.
Он ввел понятие "потенциального пространства". Это особая зона между внутренним миром ребенка и внешней реальностью, где он может фантазировать, пробовать новое, осмыслять свой опыт. Игра происходит именно здесь.
Это пространство формируется только тогда, когда рядом есть взрослый, который не разрушает игру. Ребенку нужно чувствовать, что его выдуманный мир важен, что он имеет право быть.
Представьте себе, как малыш играет в "магазин", а взрослый с готовностью становится его покупателем, поддерживая игру, ребенок чувствует, что воображаемый магазин "настоящий", его фантазии имеют место быть. Если взрослый раздражен игрой, то пространство сжимается, игра обрывается.
Игровое пространство дает ребенку почву для роста с ощущением, что мир гибок, что в нем можно пробовать новое, исследовать, творить. Если же пространство было не безопасным, то можно представить последствия, ребенку может быть сложно выйти за границы буквального, искать собственные смыслы, быть в контакте со своими переживаниями.
Интересно, что терапия тоже создает такое пространство. На сессии человек может говорить без страха осуждения, пробовать новые слова, новые смыслы, свободно исследовать себя. В каком-то смысле это тоже игра, но не в смысле "несерьезности", а в смысле поиска, свободы и возможностей.
Поэтому, если человек чувствует, что его жизнь зажата жесткими рамками, что в ней мало спонтанности и гибкости, возможно, дело в том, что когда-то для его игрового пространства не было места. Но хорошая новость в том, что оно не исчезает навсегда. Его можно вернуть. Нужно только снова позволить себе "играть".