Сериал Белый Лотос интересен мне тем, что в нем собрано множество ярких, выразительных персонажей.
Герои почти гротескны - их психические черты словно доведены до предела. Все, что в них есть как будто обнажено, доведено до максимума, через что возникает ощущение предельной интенсивности.
Третий сезон я вижу как сезон мужских кризисов - в разных возрастах, с разным содержанием, но с одной структурой.
Кризис здесь - это не просто возрастной перелом, а внутреннее состояние, при котором прошлое уже не работает, а будущее еще не наступило. Это точка между двумя берегами - момент, в котором мужчина остается один на один с вопросами идентичности, с попыткой понять, кто он теперь, когда привычные контексты изменились.
Мужчины этого сезона словно заперты в собственных отражениях - каждый изолирован в своем переживании утраты прежней идентичности, в борьбе с внутренними тенями. Они собираются на этом острове, как на своей личной Святой Елене. И в сериале это проговаривается буквально: мужчины в Таиланде - "сосланы" за свои ошибки, провинности, падения. Они как будто погружены в апатию и пытаются иллюзорно обрести опоры в атмосфере вседозволенности и условной свободы острова.
Рик мечтает обрести покой, отомстив человеку, которого считает виновным в разрушении своей жизни. Но за этим мнимым желанием мести стоит нечто более глубокое - отчаянная потребность быть увиденным в своей боли. Это голос раненого мальчика в теле взрослого мужчины. Попытка вернуть себе ощущение целостности через разрушение другого. Но в финале Рик остается во тьме: он так и не находит в себе сил справиться с собственной болью.
Отец семьи Рэттлифов— внешне благополучный семьянин, успешный финансист с безупречной репутацией - оказывается в состоянии паники, когда его внешние опоры рушатся. Он втянут в финансовые махинации, рискует потерять работу, деньги.
И тогда возникает вопрос - что останется, если исчезнет все это? Мы видим, насколько ему трудно вступить в живой контакт - с женой, с детьми, с самим собой. Между ними как будто пустота. Вся семья находится в финансовой зависимости от отца, а сами по себе они как будто не существуют, даже внутри себя, в собственном психическом пространстве. Их субъектность не формируется без него.
Сын Тимоти, Саксон, говорит: «Все, что у меня есть - это ты, отец, и твоя работа. Я даже книг не читаю. Без тебя меня нет». Он буквально говорит, что он пуст.
Гайток - охранник и буддист рефлексирует об экзистенциальных вопросах, о своем месте в мире, о моральных ценностях. Он нарушает собственные убеждения, чтобы вписаться в реальность, где ценятся власть, успех, достижение. Его внутренний конфликт разворачивается между тем, что он считал своей этикой, и тем, во что он вынужден себя превратить, чтобы выжить в той структуре, в которой находится.
И вот они все - на острове. Не в раю, а в символическом чистилище. Здесь не спасает ни привычная роль, ни власть, ни цинизм, ни даже отчаянная попытка все понять и взять под контроль.
Бессознательное выходит на поверхность: в телесных симптомах, в вспышках агрессии, в стремлении кого-то наказать, кого-то спасти, куда-то убежать. Разрушается целый слой нарциссических опор. Герои впервые по-настоящему сталкиваются с пределами своего Я.
Герои почти гротескны - их психические черты словно доведены до предела. Все, что в них есть как будто обнажено, доведено до максимума, через что возникает ощущение предельной интенсивности.
Третий сезон я вижу как сезон мужских кризисов - в разных возрастах, с разным содержанием, но с одной структурой.
Кризис здесь - это не просто возрастной перелом, а внутреннее состояние, при котором прошлое уже не работает, а будущее еще не наступило. Это точка между двумя берегами - момент, в котором мужчина остается один на один с вопросами идентичности, с попыткой понять, кто он теперь, когда привычные контексты изменились.
Мужчины этого сезона словно заперты в собственных отражениях - каждый изолирован в своем переживании утраты прежней идентичности, в борьбе с внутренними тенями. Они собираются на этом острове, как на своей личной Святой Елене. И в сериале это проговаривается буквально: мужчины в Таиланде - "сосланы" за свои ошибки, провинности, падения. Они как будто погружены в апатию и пытаются иллюзорно обрести опоры в атмосфере вседозволенности и условной свободы острова.
Рик мечтает обрести покой, отомстив человеку, которого считает виновным в разрушении своей жизни. Но за этим мнимым желанием мести стоит нечто более глубокое - отчаянная потребность быть увиденным в своей боли. Это голос раненого мальчика в теле взрослого мужчины. Попытка вернуть себе ощущение целостности через разрушение другого. Но в финале Рик остается во тьме: он так и не находит в себе сил справиться с собственной болью.
Отец семьи Рэттлифов— внешне благополучный семьянин, успешный финансист с безупречной репутацией - оказывается в состоянии паники, когда его внешние опоры рушатся. Он втянут в финансовые махинации, рискует потерять работу, деньги.
И тогда возникает вопрос - что останется, если исчезнет все это? Мы видим, насколько ему трудно вступить в живой контакт - с женой, с детьми, с самим собой. Между ними как будто пустота. Вся семья находится в финансовой зависимости от отца, а сами по себе они как будто не существуют, даже внутри себя, в собственном психическом пространстве. Их субъектность не формируется без него.
Сын Тимоти, Саксон, говорит: «Все, что у меня есть - это ты, отец, и твоя работа. Я даже книг не читаю. Без тебя меня нет». Он буквально говорит, что он пуст.
Гайток - охранник и буддист рефлексирует об экзистенциальных вопросах, о своем месте в мире, о моральных ценностях. Он нарушает собственные убеждения, чтобы вписаться в реальность, где ценятся власть, успех, достижение. Его внутренний конфликт разворачивается между тем, что он считал своей этикой, и тем, во что он вынужден себя превратить, чтобы выжить в той структуре, в которой находится.
И вот они все - на острове. Не в раю, а в символическом чистилище. Здесь не спасает ни привычная роль, ни власть, ни цинизм, ни даже отчаянная попытка все понять и взять под контроль.
Бессознательное выходит на поверхность: в телесных симптомах, в вспышках агрессии, в стремлении кого-то наказать, кого-то спасти, куда-то убежать. Разрушается целый слой нарциссических опор. Герои впервые по-настоящему сталкиваются с пределами своего Я.